19 августа 1991 года начался Августовский путч. Впрочем, путчем это событие нельзя было назвать. Ведь основной критерий – действия «заговорщиков» в отношении Горбачева – до сих пор не прояснен, и слишком велика вероятность, что Михаил Сергеевич, как минимум, добровольно самоустранился от процесса.
Во всем остальном члены ГКЧП действовали, как группа перепуганных предстоящим распадом страны чиновников. Перепуганных и своим предстоящим безработным положением, и предстоящим небытием государства. Учитывая, насколько разные люди собрались в ГКЧП, можно даже не ставить слово «чиновники» на первое место. Ведь наряду с цэковско-министерскими деятелями, такими, как Янаев, Пуго, Крючков, Стародубцев, в комитет входили производственники (пусть и в далеком прошлом) Бакланов и Тизяков, входил маршал Язов – тоже пусть неоднозначная, но не самая чиновничья фигура.
Путч не был тщательно подготовлен, вопреки тому, что потом вещал Ельцин – если бы подготовка была действительно тщательной, то путч был бы успешным. Более всего это было похоже на спонтанную отчаянную попытку удержаться над пропастью, имя которой – распад Советского Союза. Но вот в чем загвоздка: удержать страну от распада пытались те, кто уже несколько лет работали с Горбачевым. С человеком, который страну разваливал – хоть и не во всем умышленно, но, так сказать, эффективно.
Так же, как Горбачев не знал, чем должна обернуться перестройка, кроме лозунгов, так и гэкачэписты не представляли, как нужно применять захваченную власть. Да и власть-то как таковая захвачена не была. Ведь на сторону ГКЧП не стали даже многие из тех, кто так же был категорически недоволен новым союзным договором – Руцкой, Хасбулатов. Они тогда поддержали Ельцина, который спустя два года расстреливал их же из танковых орудий. Получилось, что августовский путч не спас страну, а еще больше укрепил позиции Ельцина. «Демократы» продемонстрировали миру и стране «звериное лицо путчистов-коммунистов», и давно организованные в республиках сепаратистские комитеты получили официальный повод для выхода из состава Советского Союза. Что они и сделали.
А члены ГКЧП не смогли сделать ничего из заявленного. Хотя заявляли вполне правильные вещи: и что перестройка провалилась, и что нельзя строить новый курс на обнищании людей, и что необходимо навести порядок… Только как все это сделать, они тоже не знали. Полноценного лидера среди них не было, использовать силу они категорически не желали (получив данные, сколько собралось вокруг Белого дома гражданского населения, Язов приказал вывести войска из Москвы). ГКЧП никак не пытались использовать СМИ (не умели) – ограничились стандартными заявлениями и даже не контролировали новостные сюжеты (несмотря на памятный всем балет).
В результате образ ГКЧП был сформирован моментально и однозначно: заговорщики, реакционеры, путчисты, хунта. Никого не интересовало, что чрезвычайное положение, которое вводилось комитетом, имело причинами действительную нестабильность (в том числе и в криминальном мире: никому не надо напоминать, что среди защитников Белого дома был Басаев?), а основным требованием Комитета было: не подписывать новый Союзный договор без дополнительного референдума. Казалось бы, уж куда демократичнее.
Но значительная часть советских граждан так устала от Горбачева и настолько плотно связывала лидеров ГКЧП с президентом, что реакция на действия комитета была однозначно негативной – независимо от содержания этих действий. ГКЧП проиграл в тот же день, когда был создан – потому, что создан был поздно, от растерянности и на скорую руку. Если бы ГКЧП не было, Ельцину нужно было бы его придумать – и кто знает, как оно там было на самом деле? Вместе с ГКЧП, как становится ясно уже сейчас, проиграла и вся страна – за исключением ловких политиков наподобие Ельцина и деляг вроде Ходорковского – который, кстати, тоже числился среди защитников Белого дома.
Сергей Пачиков
